Верование, что молитва более действительна в определенных местностях, имеющих то или иное отношение к божеству, было свойственно уже народам классического мира. Греки и римляне предпринимали путешествия к отдаленным храмам, германцы стекались к священным рощам. Иудеи в великие праздники ежегодно странствовали в Иерусалим. В христианском мире паломничества в страну, где совершались божественные деяния Спасителя, вошли в обыкновение в 4 в., главным образом - под влиянием примера св. Елены, путешествие которой к святым местам привело к воздвижению Креста Господня. Уже в 4 в. мы встречаемся с путеводителями к Святой Земле (Бордосский путник 333 г) и описаниями паломничеств (Хождение безымянной паломницы конца 4 в). В конце 4 в. отцы Церкви, в частности - Григорий Нисский, из соображений нравственного свойства ополчались против увлечения паломничеством, но вскоре оно было признано Церковью делом богоугодным.

Всем нам известные Крестовые походы по существу были грандиозным, массовым паломничеством.

Западная церковь различала великое (peregrinationes prumariae) и малое паломничество. (peregrinationes secundariae). К первому, кроме паломничества ко Святому Гробу Господню, относили и путешествия в Рим (Limina apostolorum), Компостелу и Лорето, под вторым разумели посещение местных отечественных святынь.

То или другое паломничество католическая церковь стала налагать как епитимью, а с 13 в. и светские суды Западной Европы стали приговаривать к паломничеству убийц; впрочем, в 14 в 15 вв. светские суды отказались от наложения большого паломничества, ограничиваясь малым, но зато неоднократным. Постепенно стали допускаться дальнейшие смягчения: знатный господин мог себя заменить слугой или наемником. Образовались даже светские цехи профессиональных наемных паломников (в Германии называемых Sonnweger), которые вскоре сильно размножились, так как этот своеобразный промысел оказался весьма прибыльным. В16 в. и общины снаряжали на свой счет паломников.

Паломничество особенно усилилось в 14 в., когда выяснилось, что мусульманские власти относятся к христианским паломникам дружелюбно, взимая с них лишь известную подать, а оживленные сношения Венеции с Левантом доставляли возможность в 6-8 месяцев совершить паломничество, которое до тех пор считалось предприятием весьма продолжительным и крайне опасным.

Чтобы предпринять паломничество, требовалось предварительное разрешение духовных властей, которое в конце 15 в. давалось под условием платежа известной пошлины в пользу папы. Пунктом отправления служила Венеция (впоследствии - и Марсель), где паломники запасались путеводителем (известнейший из них - "Peregrinationes Terrae Sanctae", Venezia, 1491), отпускали бороду и облачались в паломническую одежду - калиги, коричневый или серый плащ, греческую шляпу с весьма широкими полями, обыкновенно украшенную раковинами; клюка, сума и бутылка (выдолбленная тыква) дополняли паломнический наряд. К плащу и шляпе паломники прикрепляли красный крест. В Венеции паломник заключал контракт с судохозяином (патрон), который обязывался не только пepeвезти его в Св. Землю и обратно, но и сопровождать его в странствиях по Св. местам, доставлять ему во время всего пути пищу и защиту, платить за него подати мусульманским властям и т.п. В Венеции существовал известный надзор за судохозяевами, занимавшимися перевозкою пилигримов; так, в 15 в. существовало постановление, в силу которого судно, на котором перевозились паломники, не могло в то же время служить для других целей. Посещения Св. мест западные паломники предпринимали с Сиона процессиями, во время которых цели духовные песни.

Не одна только религиозная ревность, стремившаяся к поклонению местам, бывшим свидетелями страстей Господних, привлекала паломников в Иерусалим. Были среди них и дворяне, искавшие посвящения в рыцари у Гроба Господня, и политические и военные агенты королей, скрывавшиеся под скромным плащом паломника, и авантюристы, искавшие оккультных знаний на чудодейственном Востоке, и ученые исследователи (Юстус Тенеллус и Гийом Постель, по поручению французского короля Франциска I, собирали в Палестине рукописи для Парижской библиотеки), и, наконец, купцы, посещавшие Палестину с торговыми целями. Среди последних с 16 в. было особенно много англичан и голландцев.

Реформация нанесла решительный удар паломничеству. В католических странах и в 19 в. совершались паломничество, хотя и в несравненно меньших размерах, чем в России. В 1881 во Франции стали ежегодно организовывать паломнический караван в Святую Землю, придавая ему характер приношения покаяния за преступления республиканского правительства против церкви; в состав такого каравана, численность которого нередко доходила до 300-400 чел., входили лица белого духовенства и зажиточные люди ультрамонтанского настроения. С конца 1870-х годов такие же немецкие караваны устраивались францисканцами в Вене.

В России паломничество в Св. Землю началось уже в первые времена русского христианства. Ок. середины 11 в. в Палестине был Дмитриевский игумен Варлаам (1062). Из вопросов Кирика новгородскому епископу Нифонту видно, что к 12 в. страсть к паломничеству до того распространилась, что церковная власть находила нужным сдерживать не в меру ревностных паломников, у которых, по-видимому, составлялось представление, что паломничество необходимо для действительности душевного спасения. Даже у первого русского паломника писателя игумена Даниила (начало 12 в.) находим косвенное неодобрение паломничества, он осуждает тех, которые в своих странствиях "возносятся умом своим, яко нечто добро сътворивше, и погубляют мзду труда своего", тогда как, оставаясь дома, можно лучше послужить Богу.

Надо думать, что уже в эту отдаленную эпоху стал складываться тип "калики перехожего", который ходил в Царьград, на Афон, в Иерусалим, потом странствовал по отечественным святыням и, наконец, превращал это странничество в профессию. Трудность и опасность пути заставляли паломников собираться в "дружины". Совершая свой путь главным образом через Константинополь, древнерусские паломники заимствовали у западных пилигримов костюм.

Калики сыграли на Руси огромную роль в распространении легенд и апокрифической литературы. В небогатой древнерусской письменности крупное значение имели и описания "хождений" в Святую Землю, оставленные некоторыми паломниками.

Первым русским паломником-писателем является Даниил-мних, вторым - новгородский архиепископ конца 12 в. Антоний, ограничившийся, впрочем, царьградскими святынями. Около 1350 совершил паломничество новгородский инок Стефан, который описал или, вернее, перечислил царьградские святыни. Описание путешествия его в Иерусалим до нас не дошло.

К 70-м гг. 14-го столетия относится "Хождение архим. Агрефенья обители пресв. Богородицы", по-видимому, смоленской. Это первый после Даниила паломник, оставивший нам свое хождение в Иерусалим. За ним следует диакон Игнатий Смолянин, ходивший в конце 14 в. в Константинополь, Иерусалим и на Афон. В один ряд с паломниками-писателями 14 в. должен быть поставлен новгородский архиепископ Василий, правда, не оставивший описания своих странствий, но несомненно с Востока вынесший свое послание о земном рае.

В состав паломнической литературы 14 в. входит еще "Беседа о святынях и других достопамятностях Царьграда", изд. Л.Н. Майковым в его "Материалах и исследованиях по старинной русской литературе". Нравоучительная часть "Беседы", вероятно, взята или переведена из какого-нибудь греческого путеводителя, но самые описания святынь, по-видимому, составляют русское сочинение.

С 15 в. число путешествий возрастает, и они становятся разнообразнее. Тип рассказов остается еще прежний, но условия странствий изменились, и паломник по необходимости вдается в подробности о самом путешествии, которые в прежнее время чаще всего умалчивались.

Первый по времени странник 15 в., описавший свое путешествие, был троицкий иеродиакон Зосима, ходивший в 1420 в Царьград, на Афон и в Иерусалим. Зосима доверчиво относился к тому, что рассказывали и показывали хитрые греки (секира Ноя, трапеза Авраамова); неискусный книжник, он повторял иногда целые фразы из паломника Даниила, но такое списывание было тогда общим правилом.

За "Ксеносом" Зосимы следует "Хождение священноинока Варсонофия к святому граду Иерусалиму", открытое Н.С. Тихонравовым в 1893 в рукописи первой четверти 17 в. Оно содержит в себе описание двух хождений: одного, совершенного в 1456 в Иерусалим из Киева через Белград, Царьград, Кипр, Триполи, Бейрут и Дамаск, и второго, совершенного в 1461-1462 через Белград, Дамиетту, Египет и Синай. Варсонофий - первый из русских паломников - писателей, описавших св. гору Синайскую. После него из паломников допетровской Руси описали Синай только Позняков с Коробейниковым и Василий Гагара, но описание Варсонофия, по точности и обилию приводимых данных, далеко превосходит эти последние.

Почти одновременно с Варсонофием в 1465-66 странствовал по св. местам гость (купец) Василий, начинающий свой рассказ прямо с Бруссы.

К памятникам паломнической литературы 15 в. причисляют "Сказание Епифания мниха о пути в св. град Иерусалим", относимое к 1415-17 и представляющее собой простой перечень городов по пути от Великого Новгорода до Иерусалима, с указанием расстояния между ними; автором его считают Епифания Премудрого.

С середины 15 в. в нашем паломничестве совершается как бы перелом. Уже прежние "паломники" полны жалоб и негодования на притеснения "срацын" и "злых арапов". Взятие Константинополя турками окончательно предало христианские святыни Востока в руки неверных. В то же время у русских людей возникало и с течением времени все сильнее разрасталось представление о великом значении их собственного государства, которое оставалось единственным православным царством, хранящим и самое чистое предание восточного православия, тогда как греки ослабели в вере.

Ученик и биограф Сергия Радонежского Епифаний Премудрый в начале 15 в. ставит ему в особенную похвалу, что он "не взыска царьствующаго града, ни Святыя Горы, или Иерусалима, яко же аз окаянный", но находил святость во внутреннем искании Бога. Несколько позднее Пахомий Серб в житии того же Сергия (около 1440) подчеркивает то обстоятельство, что русский великий подвижник "воссиял не от Иерусалима или Сиона", а благочестие свое воспитал именно "в великой русской земле".

С ослаблением паломничества на Восток надолго исчезают из нашей письменности и паломнические записки. Лишь во второй половине 16 в. вновь появляются хождения. Всего чаще это результаты, так сказать, официальных паломничеств, писания людей, которые посылались московским правительством на Восток с поручениями и милостынею. Сюда прежде всего относится хождение в 1558-61 купца Василия Познякова. Его описание иерусалимских и синайских святынь целиком вошло в знаменитое "Хождение Трифона Коробейникова" - наиболее распространенное произведение паломнической литературы, которое с конца 16 в. осталось в народном чтении, заслонив все, что ему предшествовало, и не уступая своего места никаким новым описаниям святых мест.

Официальному поручению обязан своим происхождением и известный "Проскинитарий" Арсения Суханова. По побуждениям личного благочестия совершали свои хождения паломники-писатели Василий Гагара и Иона Маленький. Ими заканчивается ряд паломников-писателей допетровской Руси. Мелетий Смотрицкий составил "Апологию моему странстованию на Восток", которая была напечатана в Дермакском монастыре в 1628.

Однако древнерусский тип паломнического хождения дожил до 18 в. Паломники 1704 иеромонахи Макарий и Сильвестр многое изъяли целиком из Трифона Коробейникова. Путешественник 1710-1711, старообрядческий священник Лукьянов, уже больше рассказывает о своих личных впечатлениях. Из весьма немногих других паломников-писателей первой четверти 18 в. выделяется посадский Нечаев.

Новое, более сознательное и критическое изучение православного Востока открывает знаменитый путешественник Григорович-Барский, или Василий Киевский, но главным образом это изучение принадлежит 19 в. От середины 18 в. до нас дошло описание путешествия инока Мотронинского монастыря Серапиона, 1749-51.

Царствование Екатерины II с ее продолжительными войнами с Турцией мало благоприятствовало паломничеству русских людей на Восток. За исключением записок С. Плещеева, случайно посетившего Назаpeт, к этой эпохе относятся лишь путешествия иноков Саровской пустыни Игнатия и Мелетия. К началу 19 в. относятся путешествие Бронникова, "Путевые записки братьев Вешняковых и мядынского купца Михаила Новикова" и анонимные записки, напечатанные в "Северных цветах" за 1826 и принадлежавшие Д.В. Дашкову.

Из русских палестиноведов 19 в. Святую Землю в качестве паломников посещали А.Н. Муравьев, А.С. Норов, архим. Леонид, А.В. Елисеев, Т.И. Филиппов. В 19 в. удобства и безопасность путей сообщения привели к сильному росту русского паломничества в Святую Землю. В конце 18 в. ежегодное число русских паломников в Иерусалим редко превосходило несколько десятков, в 1820 оно уже доходило до 200, а в 1840-х годах до 400, в 1859 до 950, в 1866 до 1098 чел., в 1869 до 2035, в 1870-х гг. сократилось до 1500 чел., в 1880 вновь возросло до 2009, в 1889 достигло 3817, в 1896 - 4852 чел. Подавляющее большинство русских паломников принадлежит к простому народу; больше половины их пользуется "паломническими книжками", выдаваемыми "Православным Палестинским обществом". Помимо Палестины русские богомольцы, предпринимающие паломничество За пределы России, направляются на Афон и в итальянский город Бари, где покоятся мощи Николая Чудотворца.