 К содержанию |
КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ.
Объясняется начало второй главы Бытия, и, после некоторых [замечаний] о совершенстве шестеричного числа, снова возбуждается вопрос о 5 стихе 1 главы, — вопрос именно о том, как, с сотворением света, происходили вечер и утро и, таким образом, исчислялись дни до шестого и седьмого.
ГЛАВА I.
Как должны быть понимаемы шесть дней.
И совершишася небо и земля, и все украшение их. И соверши Бог в день шестый дела своя, яже сотвори: и почи в день седьмый от всех дел своих, яже сотвори. И благослови Бог день седьмый, и освяти его: яко в той почи от всех дел своих, яже начат Бог творити. — Надобно много усиленного напряжения, чтобы постигнуть с ясностью значение, какое писатель придавал шести этим дням — прошли ли они и, с прибавлением к ним седьмого, повторяются в круговращении времен не самым делом, а только по имени, ибо во времени, взятом в своей совокупности, бывает много дней, похожих на минувшие, но один и тот же никогда не повторяется, — итак трудно дознать, прошли ли те дни, или же, между тем как в порядке времен наши дни, к которым мы прилагаем название и число тех дней, ежедневно минуют, те дни продолжаютъ оставаться [доселе] в самых основах (conditionibus) вещей; так что не только в первых трех днях, до появления светил, но и в остальных трех под именем дня разумеются виды (species) творимой вещи, а под ночью — отсутствие вида или недостаток его, или буде другим каким-либо словом можно лучше обозначить [момент], когда что-нибудь, при переходе от формы к бесформенности, лишается вида (а такой переход или присущ в возможности всей твари, хотя в действительности его [иногда] и не бывает, как, напр. в высших небесных тварях, или же, в целях восполнения временной красоты в низших предметах, совершается чрез чередующиеся смены всего преходящего путем исчезания старого и замены его новым, как это мы видим в области земных и смертных предметов); затем, вечер — это как бы окончание совершившегося творения, а утро — начало вновь начинающегося, ибо всякая сотворенная природа имеет свое определенное начало и свой конец. Но первое ли, или второе, или какое-нибудь третье более вероятное (которое может быть представится нам при дальнейшем исследовании) мы примем объяснение того, как в тех днях понимать ночь, вечер и утро, — это не мешает нам войти в рассмотрение совершенства шестеричного числа с точки зрения самой внутренней природы чисел, умственно созерцая которую мы исчисляем и выражаем в числах все, что подлежит нашим телесным чувствам.
