Ответы на вопросы

«Трудные» вопросы

Встречаясь с различными людьми и затрагивая проблему абортов, приходится сталкиваться с типичной ситуацией: собеседник выслушал ваши доводы и согласился с тем, что аборт — действительно убийство. Но тут же ему на память приходят обстоятельства, при которых это убийство кажется допустимым или даже единственным возможным решением ситуации. Набор вопросов, которые задаются в таких случаях, как правило, неизменен.

Все эти вопросы для человека со здоровой психикой и умеющего логично размышлять, собственно говоря абсурдны, и ответить на большинство из них можно, выявив этот закамуфлированный абсурд. Как математики, для того чтобы доказать невероятность некоего утверждения, иногда используют метод приведения к абсурду. Кажется, что это самый радикальный способ ответа на подобные вопросы.

Представим себе такую ситуацию: человек, плотно пообедав, встал из-за стола, а ему говорят: «Давай пообедаем». Если он каким-то механическим способом удалит из своего желудка все и поест опять, мы скажем, что это абсурд. Потому что хотя и все люди переедают или едят лишнего, но таким образом услаждаться пищей нелепо. Так же и с этим вопросом. Тело человека, мужчины и женщины, все органы специально устроены для того, чтобы осуществлялся процесс деторождения. Если люди соединяются в браке, то предполагается, что естественным, абсолютно нормальным следствием этого будет рождение детей. Значит, если человек не хочет плодить нищету, он не должен вступать в брак. Тогда никакой нищеты не будет. А человек желает во что бы то ни стало осуществлять все чисто физиологические отправления брака и получать от этого естественную радость. Как, например, он получает удовольствие от пищи или от теплой воды, стоя под душем. Но не хочет нести подвиг родительский, который является следствием брачной жизни. Если человек не хочет плодить нищету — не надо. Он должен прекратить родовую жизнь. Тогда поступок будет логичным.

Ответ напрашивается сам собой: супругу надо работать на трех работах, или жене начать шить, потому что тогда будет дешевле одеть детей, и так далее. При этом необходимо во многом себя ограничить. Ибо если люди не могут ограничивать себя в родовой жизни, то им придется терпеть недостаток в другом досуге, средствах. А не пытаться устроить все иным, противоестественным путем, убивая собственных детей, поскольку от этого они сами будут несчастны, будут болеть или страдать из-за своих оставленных живыми детей — ибо какие у убийц могут родиться дети? Как они могут их воспитать? Ведь убивая собственное дитя, родители преступают определенный порог нравственности. Как любить одного ребенка, когда другого ты убил? Даже если человек не понимает этого, в его подсознании это все равно присутствует. Если человек не согласен на добро вольное ограничение, он будет терпеть лишение против своей воли. Он хочет материально быть обеспеченным за счет убийства собственного дитя? Но ведь сумма этого счастья от этого не увеличится. Нельзя достичь счастья, убивая своих детей!

При изнасиловании беременность обычно не наступает. Эти случаи единичны, уникальны. Не допустим, что мы рассматриваем такую ситуацию. Во-первых, дитя все равно не виновато в том, что оно никем не предполагалось. Во-вторых, часто в изнасиловании виновата бывает сама потерпевшая — из-за нескромной одежды, поведения, неосторожности, непослушания старшим и т. д. Много всяких предпосылок сливаются в одну, трагическую ситуацию, и получается такой результат. Так почему же за поступок взрослого должен страдать невинный ребенок? Если ребенок нежеланен, можно родить и сдать его в детский дом. Государство воспитает, найдутся люди, которые захотят этого младенчика усыновить. Таких желающих масса, огромные очереди. Следовательно, нет никакой причины убивать.

Что ж, рассмотрим... Например: я женщина, у меня двое детей, и один из этих детей так довел мою маму, что она говорит: «Ты должна выбрать, либо я, либо он. Либо ты сейчас же сбрасываешь его с балкона, либо ты мне уже не дочь». Почему сбрасывать с балкона родившегося непослушного ребенка нельзя, хотя в гневе кажется, что он вполне этого заслужил, а ни в чем не повинного, может быть, очень хорошего, умного, будущего Ломоносова — можно щипцами растерзать на части? Или отравить — в силу того, что он временно находится в утробе матери. Может быть, лучше подождать, родить и посмотреть, каков будет? Если будет плохой и непослушный, то убить. Все сразу в ужасе восклицают: «Ах, как же можно!» Но если можно того, почему нельзя этого? Мы опять приводим утверждение к абсурду. И что значит родители против. А если кто-то будет против нас самих? Что же нам теперь, удавиться? Мало ли кто против чего возражает. Это не является аргументом. Человек, заявляющий, что он против жизни другого человека, убийца.

Если девочка так распущена, и так себя ведет, она, естественно, должна нести свой крест, как последствие своего поведения. Допустим, мы узнаем, что 12-летний мальчик совершил какое-то жуткое преступление. Совсем недавно (недалеко от нашего храма) произошел такой случай — правда, не 12-летние, а 13-летние мальчики во дворе забили палкой на смерть 9-летнего мальчика. Ведь наше чувство справедливости говорит нам, что к ним надо применить какие-то меры, надо как-то пресечь это зло. Тоже и здесь. Девочка нашалила, поступила неосторожно, глупо, поступила как девочка уличная. Почему за это должен быть убит ни в чем не повинный ребенок?

Из тех случаев, о которых мне известно — а ко мне приходят женщины от врачей и говорят: «Мне рожать нельзя, потому что умру», — я не знаю ни одного действительно окончившегося смертью. Врачи обычно просто предполагают, но жизнью и смертью распоряжается не врач, а Бог. И Господь всегда может дать силы просящему. Не допустим, что женщине действительно грозит смерть. Так ведь матери очень естественно умереть родами. Хорошо и благородно, когда взрослый человек, защищая жизнь другого, отдает свою. Мы обычно прославляем таких людей как героев, во время войны таковым дают ордена. Это, собственно, и есть человеческий поступок. Ведь продлить себе жизнь ценою убийства собственного ребенка равносильно тому, чтобы матери съесть своего младенца — такие случаи были, например, в осажденном Ленинграде. Когда мать хочет сохранить свою жизнь за счет дитя — это каннибализм. Лучше ей положиться на Бога и надеяться остаться в живых. Кроме того, возникает такой вопрос: если женщине угрожает смертельная опасность при родах, значит родовая жизнь ей противопоказана? Или она согласна ради того, чтобы утихомирить свои чресла, убивать собственных детей и такой ценой доставлять себе радость полового общения? Но ведь это совершенно преступно — так же, как ради того, чтобы доставить радость обладания имуществом, начать грабить. Человек, так поступающий, просто переходит в разряд преступников.

Логичнее в этом случае родить и посмотреть. Если родится больной — тогда его убить, собственноручно, не прибегая к каким-то препаратам, не занимая больничную койку. Родить, лучше еще выкормить, чтобы мастита не было, а когда он уже кончит сосать молоко — взять его и придушить. Или просто где-нибудь его оставить — он замерзнет, и все. Чем это хуже убийства нерожденного ребенка? И что это вообще за проблема: родится больной? Больные люди нужны обществу. Они вызывают в нас милосердие, сострадание, учат любви. Если не будет больных стариков, ущербных, мы станем гораздо более жестоки. Присутствие таких людей необходимо. И Господь избирает, кому дать этот крест — больное дитя. А ведь может быть и так: родился здоровый ребенок, а потом заболел. Что же его, убить? Нет, мы его спасаем, выхаживаем, поднимаем на ноги врачей, платим деньги, ищем лекарства. Какая же тут принципиальная разница? Почему должны убивать больное дитя, находящееся во чреве матери?

Если ей нельзя рожать, значит, когда она соединяется со своим супругом, она совершает преступление. Потому что существует понятие — недееспособный человек. Такому человеку запрещено регистрировать брак. Если по каким-то причинам, не умственным, а чисто физиологическим, женщине нельзя рожать — значит, ей нельзя выходить замуж, потому что в браке, естественно, предполагается рождение детей. Если нельзя рожать, надо нести это как крест. Хочется ребеночка — пожалуйста, есть детские дома, многодетные семьи. Можно взять на воспитание, помочь. Так бывало всегда: например, три дочери выходили замуж, а одна нет — и она являлась нянькой для других. Не всем же нести крест замужества и рожать детей. Кто-то и иным путем идет.

Здесь подменяется одно понятие другим. Почему бы не убить этих родителей? Родители алкоголики, социально опасные люди. Они приносят обществу вред. Почему за них должны страдать дети? Можно издать закон, налагать штрафы, можно этих людей каким-то образом изолировать. Любые средства хороши, вплоть до насильственной стерилизации. Но вот против этого возражают. Потому что такие люди приносят доход, делая аборты. Если человек недееспособен, лучше его насильственно стерилизовать, чем позволить ему совершить убийство. Раз человек никак не может отвечать за свои поступки, значит, с ним надо поступить как с животным. Ведь кастрируют, например, лошадей. Хотя, конечно, лучше бы было алкоголикам бросить пить и жить нормальной жизнью. Это было бы вообще прекрасно. На деле же почему-то выбирается зло наибольшее. Безусловно, насильственная стерилизация — это нарушение свободы, но и ЛТП — тоже нарушение свободы. Государство должно найти какой-то иной способ, чем просто убийство ребенка. Теперь поговорим о ненужных детях. Это у нас они никому не нужны. Но в богатых странах есть тысячи и тысячи людей, которые готовы усыновить даже больного ребенка. И если этим реально заняться, то вполне можно все организовать на государственном уровне.

Да, Земля не сможет прокормить население. Но тогда давайте убивать тех; кто много есть, убив одного такого, мы дадим возможность жить другим. Или давайте убивать толстых. Опять, как видите, вопрос совершенно абсурден.

Итак, рассмотрев, все доводы в пользу аборта, ясно, что не существует ни одной причины, позволяющей убить ребенка во чреве матери.

Дело в том, что — если вернуться к началу нашей статьи — применение противозачаточного средства есть то же самое, что механическое освобождение желудка для принятия еще раз ненужной пищи. Это некий самообман, превращение родовой жизни в бессмысленную физиологическую эксплуатацию человека без реализации родовой деятельности. Человек уподобляется обезьяне, которая сидит в клетке и безобразничает. У людей все должно происходить по законному естеству. Если Бог благословляет детей, значит надо их рожать. Применение противозачаточных средств стимулирует безответственность к великому таинству брака — этому божественному, таинственному установлению, потрясающему по своему значению. В браке два человека соединяются в любви — и из двух клеток, объединяющихся в одну, появляется новый человек, которого никогда на Земле не было, со своими способностями, особенностями, несущий в себе весь генетический ряд своих предков. Это уникальное дело, и подходить к нему надо с величайшим благоговением и ответственностью, а не превращать все в какой-то обезьянник. Противозачаточные средства — это средства противоестественные, их использование равносильно тому, чтобы перегородить себе пищевод. Они нарушают общий строй человеческой жизни. А всякое нарушение — например, поворот рек в другую, сторону -безнравственно, поскольку обязательно принесет горе. Любое зло, даже незначительное, всегда действует разрушительно для того, кто его совершает. Поэтому с точки зрения нравственности такие средства применять нельзя. Церковь не может это благословить, как извращение человеческой природы, созданной Богом. Церковь учит тому, что человек должен обуздывать свои страсти, причем не только связанные с родовой жизнью. Надо обуздывать и желудок — не обжираться, надо бороться с осуждением, гневом, сребролюбием. Блудная страсть — одна из страстей. У людей, которые ею живут, она гипертрофирована совершенно ненормально, не приносит им никакой радости, в некотором смысле это болезнь, как алкоголизм. В самом вине ведь нет ничего плохого, но когда человек только и может говорить о том, как бы вылить и где достать, — понятно, что оно уже действует разрушительно. Или страсть сребролюбия. Человек имеет достаточно средств, чтобы есть, одеваться, а ему хочется все больше и больше; он тратит всю жизнь, отказывает себе во многом. И все только деньги, деньги, деньги — это же безумие. Также и половая страсть. Можно ее постоянно реализовывать, реализовывать, реализовывать. Не зная ни сроков, ни времени, непрерывно, постоянно себя возбуждать. Но это же совершенно неправильно, это болезнь, которая разрушает, изнашивает организм. Бывает, у человека даже естественная потребность пропадает, но он начинает лечиться, чтоб как-то укрепить свое здоровье и иметь возможность еще больше себя эксплуатировать. Казалось бы, не можешь — и слава Богу, пора успокоиться. Так нет, все получается наоборот. Страсти настолько сильны, что люди, обладаемые ими, будут приводить тысячи аргументов в свое оправдание, ибо ими руководят не здравый смысли не соображения нравственности, а страсть. Когда ребенок хочет гулять, а мама его не пускает, он будет орать, изворачиваться, говорить неправду, на любое пойдет — лишь бы ему вырваться. Спор с тем, кто одержим блудной статью, бессмыслен. Он говорит: «Я не могу без этого жить». И ради этого он готов и детей убивать, и изнашивать свой организм. Все поставит на карту. Причем ведь известно, насколько вредны все до одного противозачаточные средства. То есть; когда речь идет о том, убить ребенка или нет, люди думают о своем здоровье — им вредно рожать. А когда речь идет о противозачаточных средствах, они сознательно ему вредят. Значит, дело не в здоровье, а в страсти. Поэтому человек должен признать: я блудник и не могу себя управить. Следовательно, надо лечиться от блуда, а не от детей.

Протоиерей Дмитрий Смирнов