История РПЦ
Священное торжество
Вот уже настал день светлого торжества — прославления преподобного и богоносного отца нашего Серафима, Саровского чудотворца.
Воссиявает новая яркая звезда на небе церковном. Уже давно, с самой праведной кончины преподобного, было видно ее необычайное сияние. Еще при жизни святого подвижника многие верующие ждали ее появления. Сколько чудес явлено было и при жизни великого старца, и на всем протяжении семидесяти лет, последовавших после его дивной блаженной кончины! Теперь сияющая Божественным светом звезда сия явно и величественно восходит среди окружающих ее созвездий и поднимается высоко, чтобы светить не только Церкви Российской, но и всей Православной Церкви, — светить не на одно, а на все времена Церкви, до скончания века.
Слава и величие преподобного Серафима являют нечто выдающееся из среды других, подобно ему прославляемых святых. Это великое стечение народа к некогда столь уединенной его обители, вызывающее особые, чрезвычайные меры к охранению порядка и обеспечению продовольствием, эти тысячи людей, еще до начала торжества целодневно окружающие все места в обители и вне ее, ознаменованные подвигами святого старца, и для ночного успокоения возлегающие на голой земле под необъятным шатром небесного свода, это соединение у его гроба для его чествования и прославления столь многих и столь высоких властей, и духовных и светских, и, наконец, это присутствие Венценосца среди верного и преданного ему народа. Царская Семья в святом деле веры соединилась, слилась с семьей всего русского народа. Столь живого и тесного соединения русских людей в ограде церковной давно не видано было, и так напоминает оно наше старое доброе время, когда собиралась и собралась наконец Святая Русь под единую власть Царя православного, когда в ограде Церкви все чувствовали себя как в дому Отца Небесного, когда не было этого печального разделения между народом и высшими слоями общества, как бы оторвавшимися от народа и плывущими своей, особой ладьей, и этого погибельного отделения интеллигенции от Церкви, составляющего особо всеми чувствуемую злобу нашего времени.
Как бы вновь настают для нас времена Димитрия Донского, Иоанна III, Иоанна IV в лучшую пору его царствования, царей Михаила Феодоровича и Алексея Михайловича. Знаменательное и радостное явление! Итак, нет розни и разделения в русском народе, или они лежат неглубоко, на одной поверхности, как пыль и прах, наносимые противным ветром. Все та же Русь собиралась в силу под знаменем Москвы и теперь собралась в издревле благословенном Сарове, в котором лучшие умы видят новую твердую основу русской жизни — такую же, какими были и есть для русских Киев и Москва. Все те же царствуют в ней заветы преискренней любви и преданности Церкви, преискреннего сердечного почитания святынь ее, купно и народных. Все та же возвышается над всеми власть Царя, помазанника Божия, все та же движется к нему любовь народная. Бог даст — молитвами великого угодника Божия народолюбца Серафима эти наносные наслоения сойдут с народа без вреда для него, эти противоцерковные и богоборные попытки, направляемые со стороны, враждебной великому народу, являющему такой исполинский рост, к разрушению его силы и крепости, ослабнут и исчезнут, яко дым от лица огня, и страшный всем врагам северный колосс встанет во весь свой рост и скажет им свое слово, как уже говорит и теперь, — не бранное слово вражды и разделения, а слово мира и единения о Господе, Едином всех Спасителе.
Уже это единение Руси у могилы великого праведника какую обильную струю света и жизни должно пролить в сознание русских людей! Таких великих торжеств нельзя сочинить искусственно. Такие великие дни не проходили напрасно. Здесь действует мановение десницы Всевышнего. Здесь виден перст Божий, указующий путь народам. Дни сии — достояние истории. Уже это единение всех — и сущих в Сарове, и с такой жаждой ждущих вестей оттуда, это направление всех умов и сердец к одной так ярко сияющей точке глубоко знаменательно.
Но вот пред взором всех восстает вековечный образец для назидания и жизни. Перед нами раскрывается дивная картина жизни с первых дней до последних молитвенных минут — пред образом «Умиление» вся безраздельно посвященная Богу и ближнему. Ни одной тени на светлом фоне. Все нечистое, греховное, свойственное человеку в настоящем поврежденном его состоянии, омыто водою Крещения, слезами покаяния, очищено постом и молитвою, попалено огнем Божественного Причащения. Видим одни подвиги и добродетели. Эта полная любви до гроба преданность матери и это благоговейное хранение знака ее материнского благословения, эта юность, проведенная так чисто, что незаметно мирского человека преобразила в жителя пустыни, это постоянное пребывание в молитве, постоянное углубление в Евангелие, это послушание слову Божию и указаниям отцов, это трогательное смирение пред всеми, эта сердечная, глубокая, но как бы детская, с детской радостью и простотой выражаемая любовь ко всем и к каждому, эта всепрощающая любовь ко врагам и истязателям — сколько живых и впечатлительных дает уроков и детям и старцам, и сильным и немощным!
При воспоминании о великом прославляемом ныне праведнике часто слышится: старец Серафим. Что значит это наименование, в особенности усвояемое ему? Смерть равняет людей. Измерения жизни человеческой по возрастам исчезают из виду. В лике святых прославляются и младенцы, и отроки, и мужи, и старцы. Многие из святых окончили жизнь в возрасте более преклонном, чем преподобный Серафим, однако же это не отмечается в похвалах им. Почему же это слово — старец — прилагается в особенности к Саровскому подвижнику? Слово старец здесь означает не столько возраст святого подвижника, сколько последнюю ступень в его духовном возрастании — старчество, когда по повелению Божией Матери он вышел из своего затвора и стал принимать то великое множество людей, которые постоянно окружали его и в келлии, и в пустыньке, и на пути туда и обратно. Старчество — не только последняя ступень в духовном росте великого праведника, но и венец долголетнего и, можно сказать, всестороннего его подвижничества. Здесь открывается, к чему ведут эти целодневные посты и моления, это тысячедневное умиленно-молитвенное стояние на камне, это затворничество, этот обет строгого молчания. Среди этих подвигов под непрестанным осенением Божественной благодати воспитывался дух праведника, освобождаясь от оков плоти и отражая все вражеские нападения, изощрялся умственный взор, умилялось сердце, закалялся характер для служения Богу в лице немоществующего ближнего. Все доброе в человеке созидается благодатию, но при непременном условии собственных свободных усилий человека: надобно самому вынести подвиг, отразить все искушения, впитать в себя все струи Божественной жизни, изливаемые благодатию. И вот, когда целожизненным пребыванием в вере и благочестии, таковым же назиданием в слове Божием, с молитвою и постом и особыми подвигами отшельнической и затворнической жизни умудренный и испытанный священноинок Серафим велением Божией Матери изведен был из сокровенной жизни в затворенной даже для иноков келлии на поприще общественного служения, тогда и явились во всем изобилии те духовные богатства, какие стяжал блаженный старец там, в своих уединенных пустыньках и в своей заключенной от всех келлии, — этот дар проникновения в душу каждого человека, приходящего к нему за наставлением и советом, этот дар прозрения в будущие судьбы и отдельных людей и целого царства, этот дух пламенной ревности о вере и Церкви, эта неиссякающая и неуязвимая любовь к людям, и к каждому в особенности, этот всепобеждающий дар слова и рассуждения духовного и это долготерпение в обращении с людьми, тысячами окружавшими его. Преподобный Серафим, достигнув возможного в своей подвижнической жизни совершенства, введен был в некоторое соучастие труда апостольского. И у него было ежедневное стечение людей. В некоторые дни перебывало у него до двух тысяч человек. Шли к нему с душевною нуждою, с тяжким вопросом совести, за советом по важным делам, личным и семейным. Слова святого старца падали на сердце, как влага, напояющая жаждущую землю, его слову придавалось значение окончательного решения, от которого зависела судьба многих лиц. Какая потребна была для сего острота ума, широта любящего сердца, высота молитвенного настроения и какая забота, какое терпение! А теперь не тысячи, а миллионы верующих устремляют к нему свои молитвенные воззвания, и каждый - со своей особенной нуждою, каждый — со своей болезнью сердца, все — с живым упованием услышания и помощи.
Сохранились в памяти и закреплены письменно некоторые наставления, данные преподобным Серафимом. Они обнимают многие вопросы веры и благочестия так, что предлагаются в некоторой системе. Теперь эти наставления запечатлеваются особой печатью — как слова святого отца, и это — неиждиваемое наследие Церкви от великого подвижника для назидания верующих.
Да вознесутся же слава и благодарение Господу Жизнодавцу, уготовляющему такие сосуды благодати для нашего блага и спасения! Да ликовствует Церковь, возращающая по данной ей от Господа благодати столь сильных духом мужей веры и благочестия! Да радуются люди Божий, приемлющие от щедрот Всевышнего столь могущественных за них ходатаев и заступников пред Его Престолом!
