Святые
Неделя о Фоме
В эту неделю воспоминается явление Господа после Воскресения апостолам и осязание язв Его ап. Фомою.
Явление воскресшего Господа апостолу Фоме и десяти другим избрано в первый воскресный день после седмицы Пасхальной, потому что обстоятельства этого явления служат непререкаемым доказательством воскресения Господа из гроба, «яко от чертога, с пречистою Его плотию». Оно уверяет не только верующих и чудящихся от радости всех последователей Господа, а и даже неверующих язычников и врагов Христа Спасителя — Иудеев, — уверяет в том, что восставший силою Божества Своего из гроба, Иисус Христос, после Воскресения имел не мнимую, или призрачную плоть бесплотных духов или святых братьев-небожителей, а действительную пречистую плоть, которую Он восприял от утробы Пресвятой Богородицы, с которою пригвожден был ко Кресту и на которой остались от того, даже и после Воскресения, язвы.
8-й день после Пасхи, как окончание торжества Светлой седмицы, издревле составил особое торжество, как бы замену самого Пасхального дня, от чего и назван Антипасхою, что значит вместо Пасхи. С этого дня начинается круг недель и седмиц целого года; в этот день в первый раз обновляется память Воскресения Христова; отсюда неделя Антипасхи получила еще название недели новой, т. е. первой, — дня обновления иди просто обновления; какое название потому приличнее настоящему дню, так как в 8-й день сам Господь благоволил обновить радость Своего Воскресения новым явлением святым апостолам.
У евреев существовал древний обычай периодически совершать торжественное воспоминание о некоторых важнейших событиях. На основании этого они первый раз праздновали Пасху в Галгалах, возобновляя в памяти переход через Красное море. Поэтому они празднуют с особенной торжественностью обновление Скинии свидения, совершают воспоминание о царствовании Давида и о других событиях.
А так как из всех событий несравнимо величайшее для каждого в жизни и превышающее всякую мысль есть Воскресение Господа, то мы, православные, не только ежегодно совершаем празднование в память его, но и постоянно — через 7 дней, в день недели, называемый «воскресеньем». Первое возобновление этого события в нашей памяти — настоящий воскресный день — 8-й после Пасхи.
«Древен и с доброю целию, — говорит св. Григорий Богослов в своем слове на эту неделю, — установлен закон чтить день обновления, или лучше сказать, с днем обновления чтить новые благодеяния. Но разве не обновления день был и первый воскресный день, последовавший за священною и светоносною ночью? Для чего же даешь cиe наименование нынешнему дню? То был день спасения, а это день воспоминания спасения. Тот день разграничивает собою погребение и воскресение, а этот есть чисто день нового рождения. Он есть первый в числе последующих за ним и восьмый в числе предшествующих ему».
Празднованием этого дня «обновления» св. Церковь внушает нам необходимость для нас духовного благодатного обновления. «Настоящее обновление, — учит Григорий Богослов, — мы ныне празднуем, переходя от смерти к жизни. Итак, совлекитесь ветхаго человека и обновитесь; в обновлены жизни (Рим. 6, 4) жительствуйте». «Древняя мимоидоша, се быша вся нова» (2 Кор. 5, 17). «Обуздаем все похоти, от которых рождается смерть, приучим к повиновению свои чувства, возненавидим всякую злую снедь от запрещенного плода и будем для того только помнить прежнее, чтобы впредь остерегаться того же. Соделайся христианин новым из ветхаго и таким образом празднуй обновление души». «Изменись добрым изменением, и в этом случае не думай о себе высоко, но скажи с Давидом: «сия измена десницы Вышняго». (Псал. 76, 11); от Котораго все благоуспешное в людях. Слово Божие хочет, чтобы ты не на одном месте стоял, но был приснодвижен, благодвижен, совершенно новосоздан и, если согрешаешь, обращался от греха, и если благоуспеваешь, еще более напрягал силы».
В древней Церкви этот день имел еще одно название, оставшееся в теперь в Католической церкви — «неделя в белых», так как новокрещенные, принявшие в Навечерие Святой Пасхи таинства крещения и миропомазания и носившие в течение 7-ми дней пасхальные белые одежды как образ своего младенчества и обновления во Христе, в неделю Фомину омывали с тела миро и торжественно снимали с себя в храме крещенские одежды.
На Руси в стародавние времена неделю Фомину называли «проводной» или «проводов», потому что этим праздничным днем заканчивается Светлая седмица. Также этот день назывался и «красной горкою» в воспоминание древних языческих игрищ, которые совершались весною на возвышенных местах, ранее других освобождавшихся от снега и покрытых поэтому красной (т. е. красивой) травой, и на которых в большом количестве заключались и браки.
Фомино воскресенье
Мы сегодня совершаем память святого апостола Фомы; о нем все вспоминают как о том, который усомнился в воскресении Христовом, когда другие ученики рассказали, поведали ему о нем; и мы редко задаем себе вопрос о том, кто же он был, какой он был человек, почему он мог усомниться?
Кроме того места, где вспоминается о его избрании Спасителем на апостольство, мы читаем в Евангелии об апостоле Фоме только два раза. И первое место такое значительное: когда Христос говорит Своим ученикам, что Ему надлежит вернуться в Иудею для того, чтобы воскресить Своего друга Лазаря, ученики стараются Его уговорить остаться вдали от убийственного, опасного Иерусалима; и только Фома говорит: «Пойдем с Ним и умрем с Ним...» Еще до Воскресения Христова, тогда, когда ученики видели во Христе только наставника, он был готов по любви и верности к Нему просто с Ним умереть — только умереть: не защитить Его, ни на что не надеяться, а только разделить с Ним Его судьбу...
И вот этот человек, который с такой верностью был готов разделить со Спасителем смерть, ставит вопрос другим ученикам: Возможно ли это?!.. Они ему рассказывают, что видели воскресшего Христа, и он этому не может поверить. Почему?
Не потому ли, что до святой Пятидесятницы, до того, как Дух Святой сошел на апостолов, они оставались теми же робкими, часто непонимающими, часто колеблющимися людьми? Как он мог поверить, что воскрес Христос, когда единственное свидетельство о Его Воскресении было в том, что эти ученики ликуют, радуются — и, однако, остаются теми же самыми людьми, не изменившимися, ничем не отличными от того, чем они были раньше? Чтобы принять весть о Воскресении, ему нужна была другая достоверность, чем просто ликующие слова апостолов, поскольку он понимал, что если воскрес Христос, то все на свете изменилось, что последняя победа не за человеком, а за Богом, что любовь покорила, а не ненависть, что мы живем теперь в новом мире, потому что действительно Бог в этот мир вошел и его преобразил в мир вечной жизни, а не только тлеющей, порой долгой, но лишь временной жизни...
И когда Спаситель встал перед ним, он уверовал, потому что во Спасителе было сияние вечной жизни, и Он предстал перед Своими учениками уже не как тот Иисус из Назарета, который был их учителем, а как воскресший Господь, в силе и славе Своего воскресения — однако с руками и ногами и боком, прободенными гвоздьми и копьем...
Воскресение Христово не снимает трагичного в жизни; Христос вошел в жизнь, чтобы понести всю ее трагедию и ее преобразовать в победу, но пока есть один грешник на земле, Христово тело остается телом распятого Христа. В вечности Он нам предстанет, верно, именно таким, потому что Его распятие говорит о бесконечной любви Божией... И увидав Его, распятого Христа, во славе Воскресения, Фома поклонился Ему и произнес последнее, торжествующее свидетельство, которое мы должны пронести через мир, через нашу жизнь и через жизнь мира: ГОСПОДЬ мой и БОГ мой!..
Но те, кому мы скажем о Воскресении Христовом, те, кому мы объявим, что Он воскрес, что Он — Бог, что Он победил, — как могут они поверить, если мы будем подобны тем апостолам, которые могут только ликовать о том, что пережили, но не могут явить ни силу, ни славу Воскресения?.. И потому мы, верующие в Воскресение Христово, должны стать народом новым, обновленным, другими людьми: людьми, которые веруют в жизнь и в жизнь вечную, в которых торжествует победа над смертью уже теперь, потому что мы, приобщившись к смерти Христовой, живем — должны бы жить! — вечной жизнью воскресшего Христа, жизнью Божественной... Тогда мы не боялись бы смерти, не боялись бы страдания, не боялись бы ничего на свете, потому что этой жизни не может отнять у нас никто. Мы шли бы тогда живыми, торжествующими и убедительными свидетелями того, что воскрес Христос, потому что другие видели бы в нас людей вечно живых, научившихся любить, даже если это стоит жизни временной, научившихся верить в человека, как только Бог в человека умеет верить, на все надеяться и все побеждать, отдавая себя безгранично в радости, любви и победе Господних. Аминь.
