Оглавление

От автора I II III IV V VI VII VIII IX X XI XII XIII XIV XV XVI XVII XVIII XIX иллюстрации сокращения приложение

Глава VII. Утоли моя печали. Иконы, росписи, колокола.

Дорого дались строительные работы по храму. Но еще более сложно и "многоступенчато" длились его отделка и украшение. Только 26 сентября 1835 года главный престол нижнего храма был освящен во имя святителя Николая Мирликийского. Иконы туда написал елабужский иконописец Петр Новиков.

Принимали их весьма строго. Известно, что 26 июня того же года отец благочинный из Кильмези Андрей Даровских и "смотритель иконной церковной живописи Вятской духовной консистории" Иван Мамаев из Вятки "учинили свидетельство" иконам. Оказалось, что:

"1. По заключенному с означенным живописцем Новиковым контракту Иконы, писаныя им, представлены к освидетельствованию не все, а именно, удержаны две иконы: Ильи Пророка и Всех Святых, которыя должны стоять в боковых, отдельных от иконостаса Киотах.

2. Живопись в представленных Иконах довольно тщательна, и не имеет ничего противного Греко-Российскому писанию, кроме некоторых терпимых недостатков как-то: не выдержано в некоторых иконах надлежащего колорита (по выражению живописцев) и даже не наблюдено иногда в некоторых частях должной правильности относительно расположения содержания Иконы.

3. По соображению заключенного с ним договора, все вообще иконы не имеют того живописного искусства, как он обязывался писать, по примеру и ни в чем не хуже Академии художника Г. Турина.

Но как удержанные им иконы не входят в состав Иконостаса, то не может быть никакого препятствия ко освящению" [ГАКО, ф. 237, оп. 124, д. 1121, л. 20].

Возможно, этот же мастер выполнил тогда (или чуть позже) на западном своде нижнего храма "живописное изображение Коронования Богоматери, окруженной херувимами". Эта красочная роспись привлекала особое внимание православных вавожан и была памятна многим из них. В 1895 году роспись не затронули при оштукатуривании всего нижнего храма, а в 1998 году она чудесным образом раскрылась из-под побелки, сажи и грязи! Довольно тактично эту роспись и примыкающие к ней ("Преображение Господне", "Вознесение Господне" и орнамент на своде) подновил живописец Сергей Михайлович Марков.

 

В июле 1835 года, когда с иконами П. Новикова все благополучно прояснилось, вавожский клир смиренно обратился к владыке:

Итак, 26 сентября 1835 года отец благочинный, священник Троицкой церкви села Кильмезь Малмыжского уезда Андрей Даровских (Даровский) свершил по должному чиноположению освящение нижнего храма. Этот день можно считать "первым рождением" уникального храма. Он начал тогда функционировать, хотя и наполовину. Нижний храм именовался "теплым". Три круглые печи, обшитые железом, позволяли служить там и зимой.

Главный иконостас представлял собой замечательное по гармонии и величию произведение искусства. Вот его полное описание из архивных дел тех лет: "Устроен по рисунку, утвержденному Преосвященнейшим Иоанникием, Епископом Вятским и Слободским и Кавалером, раскрашен под вид красного дерева, и в приличных местах раззолочен на Гульфарбу. В Иконостасе царские двери резбенные, золоченныя, в середине коих Благовещение, ограждённое сиянием с изображением в четырех клеймах, в верху четырех Евангелистов и внизу Святителей: Василия Великого и Иоанна Златоуста. По правую сторону царских врат: Икона Богоявления Господня. Далее - Николая Чудотворца. По правую сторону образ Рождества Христова. Далее - Верховных Апостолов Петра и Павла. Над царскими вратами образ Воскресенья Христова, а сверху всего Иконостаса распятие Господа Иисуса. Над местными иконами с правой стороны Тайная вечеря, а с левой Умовение ног. На пономарских дверях с южной стороны образ Пророка Захарии, а на северной - изображение Лествицы Иаковлевой" [Там же, л. 2].

Удастся ли восстановить это великолепие в грядущем XXI веке? Учтите, что хорошие иконостасы обходились иногда дороже самой "коробки" храма. Православие всегда создавало вокруг себя благодаря подобным синтетическим произведениям искусства некое "силовое поле красоты"- единое христианское пространство.

7 июня 1841 года новенькую церковь опалил небесный огонь. Кто-то воспринял ту молнию как добрый знак, кто-то как дурной… Еще бы: на верхнем ярусе разлетелось 80 стекол, разбилась правая пилястра у царских врат, упала часть икон.

21 июля 1847 года, после сложных декоративных работ, был освящен верхний храм. Его именовали "холодным", так как служить там можно было только летом. Храм освятили в память о первой вавожской церкви (проданной в 1837 году в Большую Учу) во имя Казанской иконы Богоматери. Верхний храм освятил специально командированный в Вавож член Вятской духовной консистории Константин Феодорович Феофилактов, родственник местного иерея.

Одновременно продолжал благоустраиваться и нижний храм. 24 января 1879 года был освящен его левый придел во имя священномученика Антипы, епископа Пергамского и Ассийского, погибшего от язычников при императоре Домициане.

И вот, наконец, 24 ноября 1884 года был освящен правый придел - во имя иконы Богоматери "Утоли моя печали". Замечательно, что иконостас правого придела был создан на средства вавожского крестьянина Ивана Васильевича Старкова, затратившего на это 450 рублей. Возможно, именно он и определил посвящение придела этой иконе. Подобные пожелания благотворителей учитывались прежде духовными властями.

Название иконы и соответственно всего правого придела вавожского храма глубоко символично. Пресвятая Дева Мария - утешительница всех страждущих. Во время праздника этой иконы (25 января и 9 октября по старому стилю) православные обращались к Богоматери со следующими словами тропаря:

"Утоли болезни многовоздыхающия души моея, утолившая всяку слезу от лица земли, Ты бо человекам болезни отгониши и грешным скорби разрушаеши; Тебе бо вси стяжахом надежду н утверждение, Пресвятая Мати Дево".

Церковью была составлена и особая молитва для страдающих и скорбящих верующих, обращающихся за помощью к Пресвятой Богородице:

"Надежда всем концам земным Ты еси, Пречистая Дево Госпоже Богородице, утешение мое! Не гнушайся меня, скверного, в дерзновенном молений недостойных уст моих, и молю: угаси ми пламень греховный и ороси покаянием, изсохшее сердце мое от мрака греховного очисти, ум - от лукавые помыслов, душевныя и телесный язвы исцели, облегчи, Владычице, болезнь, утиши бурю злых нападений, Пречистая, отними бремя грехов моих Преблагая, и утоли печали моя, сокрушающия сердце. Ты бо еси возведение роду человеческому и в печалех скорая Утешительница. За толикия же Твоя милости до последнего моего издыхания славословит Тя имам, о Всеблагословенная! Аминь".

Сам вид Царицы Небесной на иконе "Утоли моя печали" говорит о том, что она прислушивается к слезам и молитвам тех, кто обращается к Ней в своих нуждах, скорбях и печалях. Левую руку Богоматерь приложила, словно печалясь и сочувствуя, к Своей главе, а правой рукой придерживает Предвечного Младенца. Спаситель держит свиток, на котором начертано: "Суд праведен судите, милость и щедроты творите кийждо [каждый. Е. Ш.] ко искреннему своему; вдовицу и сиру не насильствуйте и злобу брату своему в сердце не творите".

Подлинник этой замечательной иконы казаки принесли в один из замоскворецких храмов в 1640 году. В старой Москве было ещё четыре святочтимых иконы Богоматери под таким же наименованием. Вавожский "список" (копия), судя по всему, был сделан в 1880-е годы с одной из тех московских икон. В страшные годы гонений на православие вавожская святыня исчезла...

Как бы то ни было, вавожане ревностно заботились о своей главной святыне - храме, беспокоясь о его сохранности, наилучшем украшении и укреплении.

В 1891 году неожиданно появились расщелины в кирпичном своде нижнего храма. Очевидно, сказались какие-то строительные упущения или "повело" грунт. Или же то были последствия страшного удара молнии полувековой давности? Указ Вятской духовной консистории от 31 октября повелел срочно укрепить свод. Через год сельский сход решил "приступить к устройству нового свода и расширить внутренности верхнего и нижнего храмов через разборку стенок, отделяющих сторожевскую и другую комнаты от самого храма для большего удобства молящихся" [ЦГА УР, ф. 245, оп. 1, д. 394, л. 42].

Необходимые средства были собраны. Работы частично начались уже в 1894 году, а полностью завершились через девять лет. По договору с купцом второй гильдии Петром Михайловичем Братухиным за 1200 рублей и 100 пудов ржи были сделаны "четыре железных связи над сводами, с натяжкой посредством нагревания", "двенадцать обратных арок между столбами и стенами нижней церкви и две разгрузные арки над боковыми тройными пролетами" [ЦГА УР, ф. 25, оп. 1, д. 21, л. 18].

Конечно, дудинские интерьеры значительно изменились, но безопасность была превыше всего.

27 июля 1903 года ее гарантировал на века губернский архитектор Иван Аполлонович Чарушин. Он подписал особый акт о доброкачественности всех работ, обошедшихся в 3000 рублей [Там же, л. 19].

Параллельно с ремонтными работами в Вавоже всегда находились занятия и для разнообразных по специализации художников.

18 мая 1899 года епископ Вятский Никодим утвердил рисунки среднего иконостаса нижнего храма и четырех клиросных киотов [Эскизы двух киотов сохранились (ЦГА УР, ф. 26, оп. 1, д. 4-а, л. 11, 12). Там же планы церковной пахотной земли и четырех усадеб клира в Вавоже]. Всю эту художественную резьбу через четыре года виртуозно выполнил крестьянин села Бемыж Елабужского уезда Петр Николаевич Башкиров [ЦГА УР, ф. 26, оп. 1, д. 21, л. 38].

В 1903 году другой елабужский крестьянин, из Поршура, Михаил Петрович Набоков вызолотил иконостасную резьбу ("... в лучшем виде на полименте девятизолотникового достоинства 96-й пробы") за 1050 рублей и 30 пудов муки [Там же, л. 9].

На следующий год в среднем иконостасе были размешены новые иконы - "художественной работы на золотом чеканном фоне" [СГА, ф. 17, оп. 1, д. 180, л. 210]. Автора их пока установить не удалось.

В 1906 году казанский цеховой мастер - живописец Александр Евфимьевич Семенов "со товарищи" расписал за 2100 рублей все стены нижнего храма. Это 45 картин большого размера - евангельские сюжеты в обрамлении пышного русского орнамента, местами рельефного - из гипса [ЦГА УР, ф. 26, оп. 1, д. 27, л. 13]. В 1912 году резчик П. Н. Башкиров за 1550 рублей поставил узорчатый иконостас и в верхней церкви.

Как горделиво заявляли вавожане, "церковь изукрашена самонаилучшими иконодельцами и иконописцами-художниками из самого Санкт-Петербурга" [ЦГА УР, ф. Р-1516, оп. 1, д. 6, л. 40]. Это фантазия, но следует признать, что ничуть не хуже столичных оказались местные, вятские мастера, которые в действительности украшали вавожский храм.

Он был для села и всего прихода не только местом благоговейного общения с Богом, но еще и своеобразным музеем и "учебником жизни". Иконы и росписи учили добру, рассказывали о вечном и прекрасном.

Иконы иконами, но без многозвучного, гулкого колокольного звона и село не село! Вавожане хорошо понимали это, заявив епископу в 1852 году: "При нашей церкви звон скуден и недально слышен" [ГАКО, ф. 237, оп. 156, д. 50, л. 1]. Поэтому селяне стали стремиться уже самими мощными звуками закрепить свое главенство над прилегающими "немыми" деревнями. Их обитатели должны были прислушиваться к доносящимся из Вавожа перезвонам колоколов, угадывая, что они означают. То ли на архиерейское служение надо спешить? То ли отпевают кого? То ли венчают? А вдруг пожар? Колокольню при храме для того и делали столь высокой, чтобы как можно дальше по приходу разносился призывный звон.

Но самые первые колокола в 1843 году были мелковаты, непропорциональны такой колокольне. Лишь в 1852 году по благословению епископа Вятского Елпидифора на пожертвования прихожан стараниями церковного старосты Ивана Евграфовича Несмелова у слободского купца, знаменитого заводчика-литейщика Прокопия Бакулева был куплен за 792 рубля 86 копеек замечательно звонкий колокол. Сам 64 пуда 8 фунтов да еще язык 3 пуда 24 фунта [ЦГА УР, ф. 26, оп. 1, д. 78, л. 13]! В пожертвованиях на колокол особо отличились прихожане из Начар Котьи (21 человек), Квачкам Жикьи (15 человек), Вавожа (14 человек) и починка Умойка (10 человек) [ГАКО, ф. 237, оп. 156, д. 50, л. 3-4].

Где он, тот гулкий вавожский красавец? Вернее всего, вся эта тонна с лишним бронзы расплавлена без остатка в ижевских мартенах в суматошные годы первой пятилетки.

От автора I II III IV V VI VII VIII IX X XI XII XIII XIV XV XVI XVII XVIII XIX иллюстрации сокращения приложение